"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
цвета смешавшись стали такими грязными.
десять утра. настроения нет. желания тоже. надо было идти в колледж. отец все испортил. теперь поборюсь с собой немного и пойду к нему. когда приедут Жазира и Марат?
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
читать дальше 4Глаза в недокрасный цвет сотрешь. Ёлка мелькает, горит. Мешает собраться. Мысли мельтешат, мишура волнуется Ветром из открытой двери. Все ушли. Покинут, остался ты. Звенит тишина. Мерно дышишь. Устало, дуло к правому глазу. Промазал. Глаз в насыщенно красный. Живой и умирающий. Лежишь почти труп. Прощание. 31 дек, 2012 01:04
читать дальше 3Г-н 1ый: А как будешь справлять праздники ты? Г-н 2ой: Я. Включу Альбинони, Адажио и буду мирно курить свои эмоции. Находясь в некой эйфории напишу пару строк в блокноте. Зарыдаю. Г-н 1ый: Прости, но именно так, я когда то провожал себя. Свои звуки и краски, свою жизнь, Что стала лишена твоего присутствия. Г-н 2ой: Глаза, сигарета, боль, нота, скрипки надрывно, улыбка. Слёзы. А зачем? Тебе ведь тоже знакомо. Г-н 1ый: Возможно. Наши слова. Твои обрывки. Г-н 2ой: с праздником, дорогой друг. Г-н 1ый: Здраствуй Любимый. 30 декабря
читать дальше 2Вечная боль вечного страха из эгоизма, что без конца. Криво и в ночь Погибни, каприза. Нас разделяет ЭЛЕКТРОБАНДЕРОЛЬ, 27 декабря
читать дальше 1Вот утро. Зима. Вышел в серое небо подняв глаза. Пеплом сера с неба падает Снежная отрава местных труб. Смиренное спокойствие повисло над улицей. Идешь По пепельно-серому отравленному снегу. Уже нет ничего в этом мире, что тронет тебя. Смерть, одна смерть. Любовь, казалась поддельной, какой искренней она бы и не была. Мечты лишь жалкими надеждами глупца. Ненависть поглотила тебя с макушкой и так... Она растворилась в смирение перед стихии смерти. Могла его волновать лишь она. Дойдя до льда он достал холодный метал. Нож был обоюдоострый. Откуда он взялся? Пронеслась последняя удивленная мысль над смиренным. Ударом в грудь он оборвал мысль. Конец. 26 декабря
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
похоронный, он, марш, такой, что играет сейчас в ушах. шопен он такой дорогой. болючий. но я уже свободен от него. подавит ли он меня? подавлю ли я его? кто знает. сил мало. я не отдыхаю. помогите.
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
мапоссан, томас манн, марк твен, хэмингуэй, гексли и дарвин, чехов из серии ЖЗЛ у меня на книжных полках. + книга стихов Есенина, + Биографическая книга о Вавилове. + Себ(в)астьян Найт и Лолита Набокова. + 1Q84 книга 3 Мураками.
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
А иногда мне кажется, стоит разомкнуть глаза ото сна и увижу я радужный, совсем чуждый, мир. Но когда я пробуждаюсь в квартирке своей, где одна всего комната, я понимаю, что это были лишь мои мечты. Мир не может быть таким гармонично-утопичным. Мир вообще не может быть утопичным. Потому как утопия, это место несуществующее. А мир вот он! Посмотри вокруг. Вкушаешь это разнообразие жестокости и человеческих, низких чувств? Тебе заметно, что это не все что есть в нем? Есть еще и солнце. Есть свет за ночью, есть надежда. И есть силы, изменить свое отношение к этому мирку.
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
была такая возможность провести хорошо вечер с Леной. но я провел его хорошо с Соколовой. В скайпе. а по Лене я соскучился. сейчас хочется есть и обнимать её во сне. увы и ах. спать пора одному. и даже к учебе не подготовился. Бестолковый такой.
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
««Мельница» упоминается в романе-фэнтези Ника Перумова «Война мага: Эндшпиль». Первоначально Перумов планировал посвятить группе целую главу, но при окончательной редакции практически вся эта глава была вырезана. Её первоначальный вариант был выложен в сети.»(с)Вики
ОтрывокСлышала, что в конечный вариант, то есть в книгу, вошёл лишь крохотный кусок, лишь упоминание. Так оно и есть.
«— Кажется, сегодня здесь ожидали неких странствующих музыкантов, — наморщил лоб Бельт. — Вроде бы они очень хороши. Знамениты на все Волчьи Острова. — Да, точно, я тоже слыхала! — подхватила Тави. — Хэлэдис, Чус и их музыканты. — Кто такая Хэлэдис? — Эльфийка, певица знаменитая, мне Хаддар рассказывал».
Ник Перумов, «Война мага», том 3
Да, действительно, когда я читала, только это и было. Но по Сети до сих пор "гуляет" целая глава, посвящённая Мельнице. ТРРРРР!!!!! Читаем!
P.S. Хэлэдис (Хеледис) - так называли Хелавису в "эпоху ролевиков"
...Трактир, где они остановились, располагался на главной улице Рейенвена, так что никто не удивился, когда под окнами заскрипели тяжёлые колёса, а снаружи донеслись радостные вопли вездесущих мальчишек: — «Мельница» едет! «Мельница»! У-у-у, Чус! У-у-у, Хелависа! — Кажется, вопрос, куда идти и что делать, решился сам собой, — ухмыльнулась Райна. — Жаль, Тави, ты не успела свой грог сварить. ...Та самая площадь, где совсем недавно пролилась кровь. Так же толпится народ; однако о поединке ничто уже не напоминает, кроме разве что взглядов, то и дело украдкой бросаемые на Клару. К удивлению чародейки, почти все пришедшие явились с круглыми, по разному раскрашенными щитами, точно собираясь устроить тут настоящее сражение.
А в углу площади стояли два больших фургона, на боках у которых была крупно нарисована ветряная мельница, и усердные гоблины в поте лица таскали на сложенное из камней возвышение какие-то причудливые музыкальные инструменты.
— Пошли, пошли, а то все места займут, — поторопила спутников Тави.
Народ, действительно, валил валом. Ведущие к площади улочки превратились в настоящие живые потоки. И вновь — люди, орки, гномы, гоблины, тролли, все вместе, не помня ни споров, ни раздоров.
Толпа всё разрасталась; в сгущающемся сумраке прикатили ещё пару дюжин фитильных бочек; вокруг подмостков зажгли, наверное, целую сотню ярких факелов.
Гоблины сноровисто расставили инструменты — целую батарею разнообразных барабанов, арфы, нечто вроде клавесина, притащили скамеечки. Обычно горячие и нетерпеливые морские удальцы наблюдали за всеми этими приготовлениями, в общем-то, совершенно обыденными, в каком-то почти священном благоговении.
Тянулись минуты, толпа переминалась с ноги на ногу, тянула шеи, пытаясь понять, что же сейчас творится за опущенными плотными пологами фургонов с нарисованной алой мельницей на бортах; нетерпение ощутила даже Клара.
— Ну чего тянут, начинали б уже, что ли, — буркнула чародейка себе под нос.
И тут, словно услыхав её, пологи обоих фургонов резко откинулись. Вспыхнули новые факелы, а зрители разразилась восторженными воплями.
На сцену шагнули шестеро, и в свете трепещущего пламени Клара смогла, наконец, их рассмотреть.
Пятеро — люди, три девушки и двое пареней; а в самой середине оказалась тонкая эльфийка с бубном; ослепительно-белым сверкнуло длинное, до пят, платье.
— Хелависа! — дружно завопила толпа. И тотчас кто-то выкрикнул:
— Дорогу сна! Дорогу!
Хелависа улыбнулась, покачала головой. И встряхнула бубном.
Ударили барабаны, тонко запели виолины, вступила флейта. Упруго и ритмично разворачивалась мелодия, и Кларе почудилось, что она видит всё словно со стороны — звёздны над спокойной бухтой, снежную громады дремлющего вулкана, и огоньки факелов на площади — словно те же звёзды, спустившиеся с небесной тверди.
За долгую жизнь Кларе доводилось слушать и огромные оркестры, и бардов-одиночек. И, на первый взгляд, в этой музыке не было ничего такого уж особенного — ну, арфы, ну, барабаны... Но тема развёртывалась, не оглушая тебя громом меди, она вела внимающего вглубь времён, под чистые небеса, по спокойным морям, мимо величественных лесов — вела до самого края, до таинственного горизонта, за которым — сколько б ты ни шёл! — всегда сыщутся новые тайны.
Слушатели начали пританцовывать, и тогда Хелависа резко вскинула голову, ударила в бубен. Новая песня.
Нежно запела флейта и после первых же тактов вступления площадь взревела от восторга.
Голос Хелависы, чистый и глубокий, чуть низковатый, словно обнимал собою всю площадь, касаясь души каждого, кто слушал её сейчас. Медленно и неспешно вроде бы звучащая мелодия казалась наполненной скрытой силой, словно яростный шторм, до поры до времени таящийся под безобидным с виду облачным покровым.
— Налей ещё вина, Мой венценосный враг, Смотри, восходит полная луна... В бокале плещет влага Хмельного серебра, Один глоток, И нам пора, Умчаться в вихре по Дороге Сна ...
Мелодия вдруг стала грозной, рокочущей, мощной. Хелависа словно усремлялась по неведомому тракту навстречу таинственному врагу, не жалея коня, горячила его, и скакун распластывался над преградами, а прекрасная всадница, припав к конской шее, зорко взглядывалась в ночной сумрак, в разворачивающуюся серебрянную ленту:
— По Дороге Сна — пришпорь коня; Здесь трава сверкнула сталью, Кровью — алый цвет на конце клинка. Это для тебя и для меня — Два клинка для тех, что стали Призраками ветра на века...
Голос Хелависы едва не утонул в поднявшемся восторженном рёве, однако же не утонул, он перекрыл всю площадь.
— Так выпьем же еще - есть время до утра, А впереди дорога так длинна; Ты мой бессмертный брат, а я тебе сестра, И ветер свеж, и ночь темна, И нами выбран путь - Дорога Сна...
На песню ложился рокочущий, зовущий ритм, так что Клара сама почувствовала, как тянется к ней навстречу лунный блеск, как складывается он в прямую, как стрела, дорогу — а в конце её, словно живой, стоит и молча смотрит на неё Аветус. Аветус Стайн.
...Она не помнила, как стала отбивать ладони в бешеных аплодисментах. Впрочем, едва ли певица услыхала бы её — орки предпочитали выражать свой вострог, ударяя клинками в щиты. Грохот стоял неописуемый, словно тут в кровавой битве сошлись два настоящих войска.
Потом были ещё песни, разные, весёлые и грустные, плясовые и неспешные, словно вечнотекущие реки, словно склоны зелёных холмов под ласковым весенним солнцем. Слушатели — всех рас, всех языков и цветов кожи — под конец едва не заглушили Хелавису яростным и ритмичным звоном клинков, ударявших в щиты.
— На север! — выкрикнул кто-то, слова вмиг оказались подхвачены сотнями других голосов. — На север! На се-евер!
Хелависа улыбнулась, резким и задорным движением откинула волосы. Кивнула музыкантам.
Низкие, грозные, рокочущие аккорды. Это вновь, в бессчётный раз, вечный океан идёт на приступ оскорбляющей его самим своим бытиём сушу.
— На чужих берегах - переплетение стали и неба, В чьих-то глазах - переплетение боли и гнева; Эй-ох! - взрезаны вихри узорами крылий; В вое ветров мы слышали песни последних валькирий.
Голос Хелависы слово гнал по бурному океану хищные длинные драккары; слушатели дружно взвыли от восторга.
— Вспорото небо и врезаны волны драконьею пастью; Светом и ветром ныне пронзает звенящие снасти И Луна - я ее ждал и любил как невесту; Нам не до сна, мы дети богов - наша участь известна.
В наших зрачках - острые грани вечного льда, А на клыках - свежею кровью пахнет вода; Видишь мерцание лезвий средь стонов разодранной ночи, Слово прощания с жизнью, что стала мгновенья короче!..
Когда Хелависа спела «а на клыках...», зловеще растягивая слово, все до единого орки дружно оскалились.
— Вечна погоня, вечно над морем лететь нашей вере... , — продолжала Хелависа, простирая руки и словно обнимая сейчас и бухту, и тёмные склоны сопок, и дымящийся конус исполина-Громотяга. Вырванная из сгустившейся темноты плящущим пламенем факелов и светильных бочек, она и впрямь казалась сейчас грозной богиней воинов, той, кто поведёт их за самый край горизонта, туда, где никогда не заходит солнце, где вечное лето, где можно славно биться и достойно умирать.
Но вот яростный ритм чуть замедлился, певица подалась вперёд, словно заново узнавая сейчас тонущие в вечерих сумерках берега и очертания холмов, лесистые балки и звонкие ручьи, что брали начало от горных снегов; она словно поражалась открывшемуся, и:
— Но когда солнца первый луч Заскользит над холодной водой, Встречайте нас, верные, - мы вернулись домой! Мы вернулись домой, мы вернулись домой, Встречай своих воинов - мы вернулись домой!...
— Мы вернулись домой, мы-ы вернулись домой... — на едином выдохе подхватила вся толпа. — Мы вернулись домой, мы вернулись домой!... Клара почувствовала, как горло сдавил непрошенный восторг. Эта эльфийка была сейчас могущественне королей и волшебников, она властвовала над жизнями и душами внимавших ей; певица и воины — они стали единым целым. А распев всё продолжался, словно исполинские океанские волны прокатываясь над площадью:
— Мы вернулись домой, мы вернулись домой!... Это была последняя песня. Наградой стал дикий грохот мечей о щиты, не смолкавший долго, очень долго. Клара не удержалась — поймала глазами горящий взгляд эльфийки; Хелавису сейчас переполняла сила, да такая, что казалось, скажи она тому же Громотягу «иди сюда» — древний великан не дерзнёт ослушаться.
Эльфка неожиданно легко спрохнула с возвышения, разрезая толпу подобно носу драккара, в несколько шагов оказалась рядом с Кларой, и боевая чародейка невольно поёжилась: мощь Хелависы рвалась наружу, она обжигала и слепила. — Ты достигнешь искомого, — низким голосом проговорила певица. — И там сделаешь выбор. А мы будем тебя ждать. Она резко повернулась и одним движением вновь оказалась на сцене.
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
ценность твоего существования? я бесценен, обесценен самим собою. на сколько ты необходим людям? не нужен. поиграв они кидают тебя, как и ты их. а нужен ли ты сам себе? что за чушь?.. не нужен. а что мне от себя такого, слабого то искать? что ты можешь дать другим? уже ничего. чем ты займешься в своей жизни оставшейся? буду продолжать бороться с собой. пока один из меня не проиграет. ну или не проиграют все я. сколько еще можно так самокопаться? бесконечно. зациклился? да. устал? угу. ну отдохни, какого черта грызть себя, СУКА?! не знаю.
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
Предсказание от Профессора Трелони
У этих людей странная логика, Петунья. Они не такие, как мы с тобой, — ответил дядя Вернон, пытаясь забить гвоздь куском фруктового кекса только что принесенного ему тетей Петуньей.
"Было странное ощущение, что если наступишь на гору, то провалишься глубоко под землю." (с)
Фильм об Артюре Рембо, совершившем прорыв во Французской поэзии. Один из основателей символизма. Фильм о романтической связи между Полем Верленом и Артюром Рембо. Очень даже интересный, мне понравился. Артюр весьма такой. Ди Каприо играющий его тоже хорош.
После просмотра осталось послевкусие. Над которым можно думать. Думать не один день.